Тайные сомнения Солженицына
Тайные сомнения Солженицына
Дневник писателя меняет представление о нем
Теперь, когда господство идеологий и две противостоящие системы пропаганды уже в прошлом, настоящее лицо Александра Солженицына может быть открыто. Об этом заявляет в серии бесед, последняя из которых была недавно опубликована в «Российской Газете» (ежедневно выходит в Москве), по случаю первой годовщины смерти мужа вдова писателя Наталья, которая взяла на себя ответственность распространять, а в большей степени охранять литературное и духовное наследие мужа. Правдивый портрет писателя должен был быть испещрен стигмами мук и сомнений. Таковых не видно у великого жреца русской души, каким он представляется, можно сказать, светского священника – традиционалиста и догматика, уверенно и глубоко враждебного духу современности, воплощенному в коммунистическом безбожии, а также в вульгарности капиталистической демократии. Наталья Солженицына заявляет о своей готовности открыть публике другого человека и предоставить доказательства его истинной сущности, которые станут достоянием общественности после предстоящей публикации неизданного труда ее супруга – Дневника, написанного в форме романа. Заметки писателя на полях работы, их он делал по мере написания своего основательного труда «Красное Колесо», рассказывающего о трагических годах большевистской революции, поменяют представление о нем. «На мой взгляд, – утверждает вдова Солженицына, – в дневнике нет ничего сенсационного. Мне кажется, образ, созданный недоброжелателями и закрепившийся в головах многих, образ человека, лишенного каких бы то ни было сомнений, знавшего все наперед, создавшего свои концепции и затем подгонявшего под них свои произведения, этот образ после публикации дневника будет разрушен». Этот «настоящий Солженицын», «насколько это возможно, далекий» от того, каким все его представляют, является для Натальи неким автопортретом, зеркальным отражением мужа, не призванным порадовать поклонников его творчества или потомков, но написанным под знаком искренности. В интервью вдова не пожелала более углубляться в эту тему, но ее позицию можно понять, опираясь на другие статьи, а также на запись ее последней беседы с российским премьером Владимиром Путиным. Так, Наталья считает возможным сократить самое гениальное произведение супруга «Архипелаг Гулаг» с трех до одного тома, чтоб облегчить чтение. Материалы, полученные в результате сокращения, уже подготовленного в Америке, на ее взгляд, не могут быть предложены на русском языке в виду огромных различий, которые разделяют две культуры, поэтому об этом подумает она лично. Что касается идеи, высказанной Путиным – ввести Архипелаг в обязательную школьную программу, ее рекомендация была (отважно) обратной: навязанные книги и обязательная правда в конце концов оказываются отвергнутыми. По этой же причине, а также из уважения к убеждению мужа, всегда высказываемому им, она также не приняла предложение премьера по распространению его книг на необъятных просторах России – напрасное усилие, сочетающее, возможно, публицистические компромиссы, ведущие к предательству настоящей литературы. Это может показаться подтверждением разрекламированной аристократичности Солженицына, которого воспринимают как священника неоскверненной литературы деревенской России. На самом деле, сомнения, на которые ссылается вдова, открывают разрыв в культурно-исторических дебатах современной России и, по его мнению, менее заметных на западе. Критика Солженицыным «вульгарности запада» – от моды до рок-музыки – была вызвана, возможно, его отношением к Америке – любовью и ненавистью одновременно, сложившимся во время лет ссылки в Вермонте. Но сегодняшний отказ Натальи взять на себя роль народного посла наследия мужа разрушает также другое убеждение: союз писателя с Путиным в последние годы его жизни, его поддержка концепции «суверенной», то есть авторитарной, демократии. Возможно, сегодня справедлив вопрос, был ли этот союз лишь попыткой обеспечить будущее своим произведениям, безопасность своих близких, будущее фонда, носящего его имя. По мнению слависта Витторио Страда, сейчас необходимо «по-новому переосмыслить различные интерпретации произведений Солженицына». В этом также убеждена Елена Корти, переводчица и друг Солженицына, которая передала ему в ссылке деревянную шахматную доску, вырезанную для Солженицына сибиряками, бывшими заключенными ГУЛАГа, и которая является поклонницей мужественной публичной линии, которая проводит сейчас вдова писателя. Мы стоим на пороге критического переосмысления личности Солженицына – и не обязательно в связи с абсолютной ценностью его монументального и гениального наследия – на это, возможно, указывает появления в последнее время в книжных магазинах Москвы Истории России 1894-2007 годов под редакцией историка Андрея Зубова – Истории, которой Солженицын, после некоторых колебаний, отказал в какой-либо поддержке. Сделал ли он это из опасений, что поддержка труда Зубова показалась бы слишком компрометирующей, из-за его сильной акнтикоммунистической тональности? Возможно, Солженицын, полный сомнений и опасений, опасался, что за всеми прочими кремлевскими ужасами, кому-то привидится и загадочная тень Путина?
Фертилио Дарио
Corriere Della Sera, 4 августа 2009 г.
Перевод Ирины Близнец
